Почему заговорщики в Габоне могут рассчитывать на народную поддержку

Сильное желание перемен – даже если они будут носить боевую форму – подпитывает серию путчей в Африке.

Рутина теперь очень знакома: внезапный путч, заключение президента, ночное заявление новых, замаскированных правителей. Сегодня настала очередь Габона проснуться и обнаружить, что военный переворот привел к внезапным и неожиданным политическим потрясениям в стране, которая считалась относительно стабильной.

При этом люди в форме представились членами Комитета перехода и восстановления институтов. В случае успеха переворот станет восьмым в Западной и Центральной Африке с 2020 года, который приведет к насильственной – или, по крайней мере, принудительной – смене режима. Последний случай произошел в прошлом месяце в Нигере.

За последние два года солдаты также захватили власть в Мали, Гвинее, Буркина-Фасо, Чаде и Судане. Теперь другие лидеры соседних с Габоном государств почувствуют угрозу – особенно Дени Сассу-Нгессо в Конго-Браззавиле – и не без оснований.

На данный момент свержение Али Бонго Ондимбы с поста президента после 14 лет пребывания у власти, похоже, пользуется значительной народной поддержкой, хотя об этом трудно сказать на столь раннем этапе. В этом нет ничего удивительного. Многие военные перевороты последних лет были встречены восторженными общественными празднованиями. Некоторые из них были организованы для средств массовой информации, чтобы быстро завоевать легитимность, но многие были спонтанными вспышками волнения от простой перспективы перемен.

Мало кто сомневается, что Габону нужна встряска. Президент унаследовал власть от своего отца, который правил с 1967 года до своей смерти в 2009 году. Габон, член нефтяного картеля ОПЕК с добычей 181 000 баррелей нефти в день, должен быть относительно процветающим. Тем не менее, качество жизни огромной части его двухмиллионного населения говорит красноречивее всяких слов о десятилетиях бесхозяйственности, клиентелизма, коррупции и вопиющих политических махинаций, которые принесла династия Бонго.

Точная мотивация поглощения вскоре станет ясна. Вряд ли это будет защита институтов Габона от безопасности или других угроз, как заявили новые очевидные правители в своем первом обращении. Отсутствие согласованной региональной, африканской или глобальной реакции на другие недавние перевороты, вероятно, стало основным фактором, повлиявшим на решение солдат рискнуть своей жизнью и средствами к существованию ради захвата власти.

За последние недели эта неудача стала более очевидной, чем когда-либо. Угрозы военного вмешательства со стороны Ecowas, западноафриканского регионального блока, пока не помогли восстановить Мохамеда Базума, демократически избранного президента Нигера, свергнутого в июле, и санкции также не имеют большого эффекта. Военные режимы в Мали и Буркина-Фасо кажутся укоренившимися. А в Судане самой большой угрозой для военных группировок, захвативших власть в 2021 году, являются друг друга.

В случае с Габоном военные могут рассчитывать на поддержку населения и оппозиции. Недавнее исследование, проведенное программой развития ООН среди тысяч людей, живущих в странах, где недавно произошли перевороты, выявило сильные демократические устремления. Это справедливо и для других регионов, и эта ситуация усиливается по мере того, как Африка становится более урбанизированной и образованной. Но прежде всего существует желание перемен как можно скорее – даже если это означает, что придется носить боевую форму.

Есть и более широкая тенденция, за которой стоит следить. Многие из недавних переворотов произошли в бывших французских колониях, и одной из причин, несомненно, является возрождение памяти о долгом эксплуататорском периоде правления Парижа. Наблюдатели за Африкой уже давно обеспокоены внутренней нестабильностью системы, оставленной Францией после того, как она прекратила свой прямой колониальный контроль над частью континента. Эта токсичная смесь политических манипуляций, финансового контроля, военной интервенции, добывающих коммерческих предприятий и уютных отношений между элитами далеко не уникальна для франкоязычной Африки, но она очень укоренилась там даже сегодня.

Габон тоже был французской колонией – как вспоминал Эммануэль Макрон, когда он встретил Бонго, получившего французское образование, в Париже в конце июня. Фотографии двух президентов, пожимающих друг другу руки, возможно, тоже не принесли особой пользы.